Результаты прогнозирования эпидемической ситуации по гепатиту С в зависимости от стратегии противовирусной терапии
РезюмеПроведена оценка влияния различных стратегий противовирусной терапии на социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. в 3 субъектах РФ: Республике Саха (Якутия), Калининградской области и Республике Татарстан (пилотные регионы) с учетом сведений об истинной распространенности инфекции, вызванной вирусом гепатита С, среди условно здорового населения. В исследовании применяли методы математического моделирования. Согласно полученным результатам, отсутствие своевременных мер по увеличению охвата лечением пациентов с ХГС и дальнейшее использование малоэффективных схем противовирусной терапии не позволят существенно влиять на социально-экономическое бремя этого заболевания в Российской Федерации. По результатам моделирования было показано, что достичь существенного влияния на показатели заболеваемости и смертности, связанной с ХГС, можно только за счет перехода на схемы противовирусной терапии с использованием препаратов прямого противовирусного действия и постепенного увеличения охвата лечением пациентов с ХГС. Исходя из полученных результатов минимально возможный уровень охвата пациентов с ХГС терапией должен составить 60% к 2030 г., при этом с 2022 г. все пациенты должны получать терапию на основе препаратов прямого противовирусного действия.
Ключевые слова:эпидемическая ситуация по гепатиту С, хронический вирусный гепатит, математическое моделирование, прогностическая модель, охват противовирусной терапией
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Для цитирования: Ющук Н.Д., Ивахненко О.И., Знойко О.О., Дудина К.Р., Заратьянц О.В., Михайлов М.И., Малинникова Е.Ю., Красненкова С.Ф., Кюрегян К.К., Кравченко И.Э., Созинова Ю.М., Фазылов В.Х., Слепцова С.С., Исаева О.В., Кичатова В.С., Лопатухина М.А., Потемкин И.С., Краснова О.Г., Иванов И.Б., Рукосуева Е.В. Результаты прогнозирования эпидемической ситуации по гепатиту С в зависимости от стратегии противовирусной терапии // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2020. Т. 9, № 4. С. 60-71. DOI: https://doi.org/10.33029/2305-3496-2020-9-4-60-71
В 2016 г. на Всемирной ассамблее Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) была одобрена стратегия в отношении искоренения вирусного гепатита С (ВГС) как угрозы общественного здравоохранения к 2030 г. Концепция предложенной ВОЗ стратегии связана с необходимостью разработки национальной политики по борьбе с вирусными гепатитами (ВГ) на основе качественных научнообоснованных данных. При разработке национальных планов по элиминации ВГ ВОЗ рекомендует обращать внимание не только на профилактику передачи инфекции, вызванной ВГС, но и повышать доступность эффективной противовирусной терапии (ПВТ) исходя из сведений об истинной распространенности инфекции, вызванной ВГС [1-4].
По оценочным критериям ВОЗ Российская Федерация входит в число стран с высокой распространенностью ВГС. Помимо неблагоприятной эпидемической ситуации, проблема ВГС в России связана и с высоким экономическим бременем заболевания и низкой доступностью ПВТ для пациентов [5].
Целью исследования была оценка динамики эпидемической ситуации по ХГС с прогнозированием до 2030 г. в зависимости от выбранной стратегии ПВТ в 3 субъектах РФ: Республике Саха (Якутия), Калининградской области и Республике Татарстан (далее - пилотные регионы) - с учетом сведений о распространенности ВГС среди условно здорового населения. Для реализации цели исследования была разработана прогностическая модель развития эпидемической ситуации по ХГС в зависимости от различных стратегий применения ПВТ у больных ХГС как в отдельных регионах, так и в целом по стране.
Материал и методы
Настоящее исследование проводили с 2018 по 2020 г. в рамках научно-исследовательской работы "Оценка нагрузки инфекции вируса гепатита С на популяцию и связанной с ней смертности в Российской Федерации с последующим прогностическим моделированием эпидемической ситуации в зависимости от охвата противовирусной терапией больных хроническим гепатитом С" в ходе реализации государственного задания № 056-00149-18-02. Разработка прогностической модели осуществлена в несколько этапов: разработка концепции прогностической математической модели и отбор совокупности ключевых параметров по оценке влияния различных стратегий ПВТ на социально-экономическое бремя ХГС; разработка собственно прогностической математической модели и выполнение моделирования с применением полученных данных по распространенности и смертности от ВГС.
Эпидемический процесс вирусного гепатита С является многофакторным явлением со сложными причинно-следственными связями [6-8]. Исходя из этого логико-математическая модель объекта исследования разработана с использованием компьютерного моделирования с учетом требований и принципов, которые предъявляют к разработке математических моделей [9-12].
Разработка структуры модели и определение совокупности ключевых параметров проведены с учетом рекомендаций, разработанных на 1-м этапе исследования [13]. Для моделирования эпидемической ситуации была разработана математическая модель по типу модели Маркова - в ядро модели заложено естественное течение эпидемического процесса инфекции, вызванной ВГС. В качестве ключевых параметров использовали следующие показатели: данные о численности пациентов с острым гепатитом С (ОГС), ХГС, ХГС на стадии фиброза; количество циррозов печени (ЦП) и гепатоцеллюлярной карциномы (ГЦК), ассоциированных с ХГС; распространенность инфекции, вызванной ВГС. Моделирование трансформации инфекции, вызванной ВГС, с 1999 по 2018 г. проводили методом линейной регрессии на основании ретроспективных данных о заболеваемости ХГС с 2019 по 2030 г.
Элементы математической модели и характеристика ключевых параметров представлены в табл. 1.
Таблица 1. Элементы математической модели и ключевые параметры, которые включены в блок математической модели*
* Здесь и в табл. 2, 3: расшифровка аббревиатур дана в тексте.
Рабочий вариант прогностической модели был адаптирован к требованиям и принципам построения математических моделей за счет введения следующих опций: возможности выбора региона и способа расчета: проведение расчетов на основании средних по Российской Федерации эпидемиологических показателей или расчет модели на основании региональных данных. Предложенный подход позволяет проводить не только оценку в целом по Российской Федерации, федеральным округам или отдельным регионам, но и одновременно используется для верификации качества полученных результатов (внутренняя валидация модели). Для идентификации ключевых параметров в региональном разрезе в пилотных регионах был проведен экспертный опрос среди специалистов, работающих с региональными регистрами пациентов с ВГ. Анкета для проведения опроса состояла из 4 блоков вопросов, касающихся эпидемиологии ХГС в регионе, характеристик ПВТ и объемов ее применения в регионе. При отборе ключевых параметров учитывался принцип максимального обобщения всесторонних знаний (набор необходимых и достаточных знаний) об эпидемиологии инфекции, вызванной вирусом гепатита С, на момент проведения исследования.
Для оценки распространенности ВГС-инфекции использовали метод экстраполяции региональных результатов сероэпидемиологических исследований в целом на Российскую Федерацию. На основании анализа доступных данных было рассчитано среднее значение распространенности ВГС среди условно здорового населения и доверительный интервал для среднего. В качестве источников информации использовали результаты исследований по оценке распространенности ВГС среди условно здорового населения в Калининградской области, Республике Саха (Якутия) и результаты ранее проведенных выборочных эпидемиологических исследований (см. приложение к электронной версии, табл. 1а) [17-19].
В условиях ограниченности ресурсов здравоохранения на лекарственное обеспечение больных ХГС включение в рабочий вариант модели различных стратегий ПВТ позволяет сформировать понимание о том, какие поэтапные меры необходимо реализовать в существующих условиях для достижения целей в борьбе с гепатитом С. При разработке прогнозируемых сценариев использования схем ПВТ учитывали следующие положения:
■ при моделировании эпидемической ситуации по ХГС в качестве базового сценария учитывали текущую практику лечения пациентов и существующий охват ПВТ больных в 2019 г.;
■ в стратегических сценариях в соответствии с глобальной стратегией ВОЗ изменяли 2 параметра, охват лечением пациентов и эффективность ПВТ с учетом различных тенденций эволюции схем ПВТ с использованием новых препаратов прямого противовирусного действия (ПППД) на территории РФ, расширения доступности ПВТ для больных ХГС;
■ при внедрении различных сценариев использования схем ПВТ изменение уровня охвата лечением целевой популяции больных ХГС рассматривали в рамках 3-летних периодов, что связано с формированием федерального и региональных бюджетов, утверждением федеральной и территориальных программ государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.
Для оценки влияния различных стратегий использования схем ПВТ на эпидемиологическое бремя ХГС в рабочую версию модели было включено 6 сценариев (табл. 2).
Таблица 2. Сценарии противовирусной терапии больных хроническим гепатитом С, включенные в модель
При разработке модели были использованы следующие допущения:
■ в связи с тем что на момент разработки прогностической модели в открытом доступе отсутствовали данные о текущей частоте достижения пациентами устойчивого вирусного ответа (УВО) в реальной клинической практике, при расчетах были использованы данные системы мониторинга вирусных гепатитов по состоянию на 2017 г., предполагая, что частота достижения УВО к 2019 г. не изменилась на территории РФ к 2019 г.;
■ поскольку на момент разработки прогностической модели в открытых источниках информации отсутствовали данные о числе охвата ПВТ больных ХГС с учетом степени тяжести течения заболевания, было принято допущение о том, что лечение назначается всем пациентам на стадии фиброза F0-F4 по шкале METAVIR, что соответствует положениям действующих клинических рекомендаций по лечению гепатита С у взрослых за 2020 г. и рекомендациям Европейского общества по изучению печени (EASL) в 2020 г.
Валидацию осуществляли на всех этапах разработки прогностической модели. Анализ чувствительности полученных результатов к изменению исходных параметров проводили по критерию "распространенность инфекции, вызванной ВГС" в рамках границ доверительного интервала для среднего.
Результаты
В 2019 г., по данным официальной статистики, в Российской Федерации было выявлено 1470 случаев ОГС (1,00 на 100 тыс. населения). Первичная заболеваемость ХГС в 2019 г. составила 30,92 на 100 тыс. населения (32,73 на 100 тыс. населения в 2018 г.) или 45 376 случаев в абсолютном значении [23]. По данным экспертного опроса, в 2018 г. первичная заболеваемость ХГС в Калининградской области, Республике Татарстан и Республике Саха (Якутия) составила 40,86; 24,01 и 39,90 на 100 тыс. населения соответственно.
На рисунке представлена динамика показателей заболеваемости ХГС по Российской Федерации в сравнении с показателями в выбранных пилотных регионах.
Очевидно, что тенденция к снижению показателей заболеваемости ХГС отмечается как в целом по Российской Федерации, так и в выбранных пилотных регионах. Однако, по данным региональных регистров, уровень заболеваемости ХГС в Калининградской области и в Республике Саха (Якутия) по-прежнему превышает общероссийские показатели.
Динамика показателей первичной заболеваемости хроническим гепатитом С в период с 2010 по 2018 г. на 100 тыс. населения в пилотных регионах по сравнению с показателем по Российской Федерации
В то же время на территории Республики Татарстан показатели заболеваемости ХГС ниже средних значений по стране. На национальном уровне наиболее пораженной ХГС является возрастная группа от 30 до 39 лет, высокие показатели заболеваемости регистрируют также в возрастной когорте от 40 до 49 лет, на 3-м месте по заболеваемости ХГС находятся люди в возрасте от 20 до 29 лет. По данным экспертного опроса, на примере пилотных регионов определена локальная специфика заболеваемости ХГС по возрастным группам (см. приложение к электронной версии, рис. 1а). Из материалов рисунка следует, что для Татарстана характерны общероссийские тенденции; в Калиниградской области основная доля людей с инфекцией, вызванной вирусом гепатита С, - в возрасте от 30 до 49 лет; в Республике Саха (Якутия), наоборот, большинство вовлеченных в эпидемический процесс - люди старше 60 лет, показатели заболеваемости среди людей в возрастной группе 50-59 лет находятся на уровне заболеваемости в когорте от 40 до 49 лет.
Региональные особенности характерны также для заболеваемости ХГС в зависимости от гендерного фактора. Если для Калининградской области различия в заболеваемости ХГС среди женщин и мужчин отсутствуют, то в Татарстане и Якутии наблюдается диаметрально противоположная ситуация: в Татарстане соотношение показателей заболеваемости среди женщин и мужчин составляет 1:1,57, а в Якутии, наоборот, показатели заболеваемости ХГС выше среди женщин (см. приложение к электронной версии, рис. 2а).
Для определения распространенности инфекции, вызванной ВГС, в модели использовали материалы эпидемиологических исследований в регионах, проведенных по единому протоколу. По результатам проведенного в Калининградской области в 2019 г. сероэпидемиологического исследования по оценке распространенности инфекции, вызванной ВГС, было установлено, что частота выявления анти-ВГС составила 2,9%, а доля людей с активной инфекцией среди позитивных по анти-ВГС была 61,3%. В целом на территории РФ распространенность активной ВГС-инфекции составила 1,82%. В аналогичном исследовании, проведенном в Республике Саха (Якутия), распространенность активной ВГС-инфекции составила 2,0%. При экстраполяции данных на территорию РФ использовали результаты, полученные в исследованиях Н.В. Соболевой и соавт. и П.О. Богомолова и соавт. [17, 18]. Исходя из расчетных данных в базовом сценарии распространенность активной инфекции, вызванной вирусом гепатита С в среднем по Российской Федерации, составила 1,89% (см. приложение к электронной версии, табл. 1а).
Число пациентов, нуждающихся в получении ПВТ, - величина, зависящая от распространенности инфекции в том или ином регионе, в то время как доля пациентов, получающих лечение, зависит от мер по противодействию распространения ВГС со стороны государства и размера их финансирования. До настоящего момента не принята единая стратегия финансирования программ по диагностике и лечению больных ХГС на федеральном и региональных уровнях. Отдельные программы разработаны только в ряде регионов, например в Москве, Санкт-Петербурге [24]. При этом следует отметить, что в 70% случаев закупка лекарственных препаратов для проведения ПВТ финансируется за счет региональных бюджетов [25]. В качестве источника информации для определения охвата пациентов ПВТ использовали результаты отдельных исследований. В исследовании И.Э. Кравченко и соавт. [20] был проведен анализ состояния медицинской помощи пациентам с ХГС в Российской Федерации, в том числе был проанализирован охват ПВТ по федеральным округам, который составил 4,12% пациентов.
В табл. 3 представлены показатели заболеваемости и смертности, смоделированные в разработанной математической модели по состоянию на 2019 г. С учетом определенной средней величины распространенности инфекции, вызванной ВГС, число больных ХГС в Российской Федерации составит 1,67 млн случаев, в том числе в Калининградской области -9524 случая, в Республике Татарстан - 41 580, в Якутии -12 929. Число смоделированных случаев смерти по стране составит 12 166, что коррелирует с данными по Российской Федерации, полученными в исследовании S.G. Sepanlou и соавт. [26]. Смертность, ассоциированная с ЦП в исходе ХГС, в 2017 г. составила 12 552 случая [26].
Вместе с тем при моделировании, основанном на ретроспективных данных о распространенности и истинном течении инфекции, вызванной ВГС, расчетные показатели смертности в регионах отличаются от данных, полученных при анализе первичной медицинской документации по разработанной методике [27]. С целью нивелирования расхождений между прогнозными показателями смертности и фактическими данными необходимо вводить индивидуальный региональный поправочный коэффициент.
Таблица 3. Расчетное социально-экономическое бремя хронического гепатита С с учетом определенной средней величины распространенности инфекции, вызванной вирусом гепатита С, в Российской Федерации в 2019 г.
* - стадии фиброза печени.
В случае отсутствия изменений текущей тактики лечения и существующего охвата ПВТ больных ХГС до 2030 г. (сценарий 1) показатели заболеваемости ХГС в целом по стране сократятся на 14,09%, в Калининградской области - на 10,05% в Татарстане - на 13,62%, в Якутии - на 14,25%. Реализация "сценария 1" не окажет влияния на показатели смертности. В Российской Федерации показатель смертности от ХГС на 100 тыс. населения снизится на 9,97%, в Калининградской области - на 8,91%, в Татарстане - на 8,60%, в Якутии - на 14,77% (см. приложение к электронной версии, табл. 2а).
Увеличение охвата ПВТ больных ХГС с 2022 г. до 10% без перехода на использование ПППД с 2022 г. (сценарий 2) также не позволит повлиять на социально-экономическое бремя ХГС (см. приложение к электронной версии, табл. 3а).
Заметное влияние на социально-экономическое бремя ХГС возможно только в случае реализации программ ПВТ, основанных на 100% использовании ПППД с существенным охватом лечением больных ХГС. В случае увеличения охвата пациентов ПВТ до 40% к 2030 г. и использовании только ПППД (сценарий 3) распространенность ХГС сократится в целом по Российской Федерации на 45,41%, в Калининградской области - на 42,85%, в Татарстане - на 44,68%, в Якутии - на 45,50%. При этом смертность от ХГС на 100 тыс. населения в среднем по Российской Федерации снизится на 34,04%, в Калининградской области - на 33,62%, в Татарстане - на 33,26%, в Якутии - 38,0 % (см. приложение к электронной версии, табл. 4а).
Внедрение программы ПВТ с использованием исключительно ПППД с 2022 г. и постепенное увеличение охвата больных ХГС терапией до 60% к 2030 г. (сценарий 4) позволит снизить показатели заболеваемости ХГС в пилотных регионах в диапазоне от 60,61 до 62,42%, а в целом по Российской Федерации - на 62,38%. Смертность от ХГС при реализации данного сценария в пилотных регионах уменьшится в дипазоне от 46,81 до 50,39%%, а в среднем по Российской Федерации - на 46,89% (см. приложение к электронной версии, табл. 5а).
Исходя из результатов моделирования оптимальным вариантом проведения ПВТ являются сценарии 5 и 6 с использованием только ПППД и охватом ПВТ больных ХГС на уровне, рекомендованном ВОЗ (80%). В этом случае удастся снизить распространенность ХГС к 2030 г. практически на 80% и достичь снижения показателя смертности, установленного в рекомендациях ВОЗ (см. приложение к электронной версии, табл. 6а, 7а).
Верификация полученных результатов показала, что выбранная структура модели и данные о вероятности прогрессирования ХГС валидны для моделирования эпидемической ситуации по ХГС в долгосрочной перспективе: число летальных исходов полученных при моделировании сопоставимо с результатами глобальной оценки социальноэкономического бремени ХГС. По данным специального исследования Н.Н. Пименова и соавт., смертность от ЦП в абсолютных показателях в 2015 г. составила 34 673, из них 73,3% обусловлены ВГ, а 58,2% ассоциированы с инфекцией, вызванной ВГС (10,1 на 100 тыс. населения при населении РФ в 2015 г. 146, 405 млн) [28]. В результате математического моделирования были рассчитаны показатели смертности - 8,29 на 100 тыс. населения по состоянию на 2019 г. Разница между данными статистики и прогнозируемыми показателями составляет 17,92%, что связано с расширением охвата терапией больных ХГС с 2016 г. В то же время данные официальной статистики причин смертности не отражают весь спектр и частоту смертельных случаев от заболеваний печени в исходе ВГ. Как указано выше, разница между смоделированными показателями смертности в исходе ХГС и фактическими данными, полученными при анализе первичной медицинской документации по разработанной методике [27], может быть скорректирована путем введения индивидуального регионального поправочного коэффициента. Для повышения качества моделирования необходимо проводить исследования в соответствии с разработанной методикой и иметь в регионах унифицированный регистр больных ВГС с учетом исходов лечения для каждого пациента.
Заключение
Учитывая полученные результаты, можно сделать вывод о том, что для достижения целей по борьбе с ВГС, поставленных ВОЗ, оптимальным вариантом являются стратегии ПВТ, основанные на использовании схем с ПППД и охвате терапией 80% больных ХГС1. Однако в условиях дополнительной нагрузки на федеральный и региональные бюджеты на фоне эпидемии COVID-19 и планируемом сокращении бюджетных средств на финансирование здравоохранения внедрение их в реальную практику проблематично. В сложившейся ситуации следует рассматривать стратегии, менее оптимистичные в плане достижения целей поставленных ВОЗ в борьбе с ВГС. Согласно полученным в исследовании данным, влияние на показатели заболеваемости и смертности от ХГС возможно уже при реализации "сценария 3" - охват ПВТ 40% к 2030 г. и "сценария 4" - охват ПВТ 60% к 2030 г. При этом целесообразно учитывать разные стартовые возможности регионов как с точки зрения эпидемической ситуации по гепатиту С, так и с точки зрения финансовых возможностей каждого региона. Например, в Калининградской области в случае реализации "сценария 3" расчетный показатель смертности к 2030 г. сократится на 33,62%, а при внедрении "сценария 4" в Якутии к 2030 г. показатели смертности сократятся на 50,39%. В качестве примера можно привести данные, полученные в результате исследований бремени смертности от ХГС в Москве в 2015-2017 и 2019 гг. Показатель смертности от ХГС с 12,6 на 100 тыс. населения в 2015 г. уменьшился до 8,8 на 100 тыс. населения в 2019 г.
1 Указ Президента РФ от 7 мая 2018 г. № 204 "О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года".
Важным является проведение сероэпидемиологических исследований в динамике (с интервалом в 3 года), поскольку смертность не будет уменьшаться без сокращения показателя невыявленных людей, инфицированных ВГС, среди условно здорового населения.
Результаты пилотного исследования показали, что применение моделирования и динамическая корректировка ключевых параметров модели (на основании регистров, результатов сероэпидемиологических исследований, анализа смертности по первичной медицинской документации) позволят рационально планировать финансирование программ по лечению ВГС и оценивать их эффективность в отношении снижения показателей заболеваемости и смертности от ХГС.
Литература
1. Global Hepatitis Report 2017. Geneva : World Health Organization, 2017. URL: http://www.who.int/hepatitis/publications/global-hepatitis-report2017/en/
2. Global Health Sector Strategy on Viral Hepatitis, 2016-2021. Geneva : World Health Organization, 2016. URL: http://www.who.int/hepatitis/strategy2016-2021/ghss-hep/ru/
3. Razavi H., Elkhoury A.C., Elbasha E., Estes C., Pasini K., Poynard T. et al. Chronic hepatitis C virus (HCV) disease burden and cost in the United States // Hepatology. 2013. Vol. 57. P 2164-2170.
4. Polaris Observatory HCV Collaborators. Global prevalence and genotype distribution of hepatitis C virus infection in 2015: a modelling study // Lancet Gastroenterol. Hepatol. 2017. Vol. 2, N 3. P 161176.
5. Ющук Н.Д., Знойко О.О., Якушечкина Н.А., Зырянов С.К., Шутько СА., Белый П.А. и др. Бремя вирусных гепатитов в Российской Федерации и пути его снижения в долгосрочной перспективе (на примере гепатита С) // Терапевтический архив. 2013. № 12. С. 79-85.
6. Chen S.L., Morgan T.R. The natural history of hepatitis C virus (HCV) infection // Int. J. Med. Sci. 2006. Vol. 3. P 47-52. DOI: https://doi.org/10.7150/ijms.3.47
7. Poynard T., Ratziu V., Charlotte F., Goodman Z., McHutchison J., Albrecht J. Rates and risk factors of liver fibrosis progression in patients with chronic hepatitis C // J. Hepatol. 2001. Vol. 34, N 5. P 730-739. DOI: https://doi.org/10.1016/s0168-8278(00)00097-0
8. Seeff L.B. Natural history of chronic hepatitis C // Hepatology. 2002. Vol. 36, N 5B. P s35-s46. DOI: https://doi.org/10.1053/jhep.2002.36806
9. Grassly N.C., Fraser C. Mathematical models of infectious disease transmission // Nat. Rev. Microbiol. 2008. Vol. 6, N 6. P 477-487. DOI: https://doi.org/10.1038/nrmicro1845
10. Porgo T.V., Norris S.L., Salanti G. et al. The use of mathematical modeling studies for evidence synthesis and guideline development: a glossary // Res. Synth. Methods. 2019. Vol. 10. P 125-133.
11. Zaman G., Jung I.H., Torres D.F.M., Zeb A. Mathematical modeling and control of infectious diseases // Comput. Math. Methods Med. 2017. Vol. 2017. Article ID 7149154.
12. Fojo A.T., Kendall E.A., Kasaie P, Shrestha S., Louis T.A., Dowdy D.W. Mathematical modeling of "chronic" infectious diseases: unpacking the black box // Open Forum Infect. Dis. 2017. Vol. 4, N 4. Article ID ofx172. DOI: https://doi.org/10.1093/ofid/ofx172
13. Ющук Н.Д., Ивахненко О.И., Знойко О.О., Климова ЕЛ., Дудина К.Р, Белый П.А. и др. Моделирование эпидемиологической ситуации по вирусному гепатиту С в Российской Федерации - возможности и проблемы // Инфекционные болезни. 2019. Т. 17, № 1. C. 105-114. DOI: https://doi.org/10.20953/1729-9225-2019-1-105-11
14. Thein H.-H., Yi Q., Dore G.J., Krahn M.D. Estimation of stage-specific fibrosis progression rates in chronic hepatitis c virus infection: a meta-analysis and meta-regression // Hepatology. 2008. Vol. 48. P. 418-431.
15. Fattovich G., Giustina G., Degos F., Tremolada F., Diodati G., Almasio P. et al. Morbidity and mortality in compensated cirrhosis type C: a retrospective follow-up study of 384 patients // Gastroenterology. 1997. Vol. 112. P. 463-472.
16. Yoshida H., Shiratori Y., Moriyama M., Arakawa Y., Ide T., Sata M. Interferon therapy reduces the risk for hepatocellular carcinoma: national surveillance program of cirrhotic and noncirrhotic patients with chronic hepatitis C in Japan. IHIT Study Group. Inhibition of Hepatocarcinogenesis by Interferon Therapy // Ann. Intern. Med. 1999. Vol. 131. P 174-181.
17. Соболева Н.В., Карлсен А.А., Кожанова Т.В. и др. Распространенность вируса гепатита С среди условно здорового населения Российской Федерации // Журнал инфектологии. 2017. Т. 9, № 2. С. 56-64.
18. Богомолов П.О. Буеверов А.О., Марцевич М.В. и др. Эпидемиология гепатита С в Московской области: данные регионального регистра и скрининга на антитела к HCV // Альманах клинической медицины. 2016. № 44 (6). С. 689-696.
19. Кюрегян К.К., Соболева Н.В., Карлсен А.А., Кичатова В.С., Потемкин И.А., Исаева О.В. и др. Динамические изменения распространенности вируса гепатита С среди населения Республики Саха (Якутия) за последние 10 лет // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, № 2. С. 16-26. DOI: https://doi.org/10.24411/2305-3496-2019-12002
20. Кравченко И.Э., Гинятуллин Р.Р., Амон Е.П., Малинникова Е.Ю. Состояние медицинской помощи больным хроническим гепатитом С в Российской Федерации // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, № 4. С. 48-57. DOI: https://doi.org/10.24411/2305-3496-2019-14007
21. Материалы видео селекторного совещания Министерства здравоохранения РФ "Актуальные вопросы оказания медицинской помощи больным вирусными гепатитами", 22 декабря, 2016 г: Доклад Чуланова В.П. Эпидемиологический надзор за вирусными гепатитами. Система мониторинга за вирусными гепатитами в Российской Федерации. URL: https://www.rosminzdrav.ru/news/2016/12/26/3362-v-minzdrave-rossii-proshlo-videoselektornoe-soveschanie-aktualnye-voprosy-okazaniya-meditsinskoy-pomoschi-bolnym-virusnymi-gepatitami
22. Яковлев А.А. Лечение вирусного гепатита С в 2019 г. Ра^иряя возможности элиминации // Российская научно-практическая конференция "Управляемые и другие социально-значимые инфекции: диагностика, лечение и профилактика". Санкт-Петербург, 2019. URL: http://congress-ph.ru/common/htdocs/upload/fm/detinf/19/03-2019/prez/039.pdf
23. Сведения о числе заболеваний. Росстат. Витрина статистических данных. URL: https://showdata.gks.ru/finder/reports/
24. Нурмухаметова Е.А., Блохина Н.П., Сметанина С.В. Организация медицинской помощи и лекарственное обеспечение больных хроническим гепатитом С в Москве // Доказательная гастроэнтерология. 2019. Т. 8, № 1. С. 84-92. DOI: https://doi.org/10.17116/dokgastro201980118
25. Perasperaad DAA. Результаты мониторинга закупок препаратов для лечения гепатита С в России в 2019-2020 годах // Коалиция по готовности к лечению. Санкт-Петербург, июль 2020.
26. Sepanlou S.G., Safiri S., Bisignano C., Ikuta K.S., Merat S., Saberifiroozi M. et al. The global, regional, and national burden of cirrhosis by cause in 195 countries and territories, 1990-2017: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2017 // Lancet Gastroenterol. Hepatol. 2020. Vol. 5, N 3. P 245-266. DOI: https://doi.org/10.1016/s2468-1253(19)30349-8
27. Ющук Н.Д., Зайратьянц О.В., Знойко О.О. и др. Бремя смертности от вирусных гепатитов в и с: методология оценки и показатели в Москве в 2015-2017 гг. // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2018. Т. 7, № 4. С. 8-14. DOI: https://doi.org/10.24411/2305-3496-2018-14001
28. Пименов Н.Н., Комарова С.В., Карандашова И.В., Цапкова Н.Н., и др. Гепатит С и его исходы в России: анализ заболеваемости распространенности и смертности до начала программы элиминации инфекции // Инфекционные болезни. 2018. Т. 16, № 3. С. 37-45. DOI: https://doi.org/10.20953/1729-9225-2018-3-37-45
Приложение
Таблица 1а. Распространенность инфекции, вызванной вирусом гепатита С, в Российской Федерации, по данным эпидемиологических исследований
Число исследований, включенных в анализ/Общее число пациентов | Распространенность инфекции, вызванной вирусным гепатитом С |
минимальное значение | максимальное значение | медиана | среднее значение | 95% ДИ для среднего |
4/8307 | 0,6 | 3,3 | 1,75 Q1 - 1,25 Q3 - 2,33 | 1,89 | 1,87-1,91 |
Таблица 2а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при сохранении текущей тактики лечения пациентов с ХГС (сценарий 1)*
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения по регионам |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 1 434 311 | 9 524 | 8 567 | 41 580 | 35 918 | 12 929 | 11 087 | 14,09 | 10,05 | 13,62 | 14,25 |
F0** | 408 362 | 247 295 | 2 166 | 1 383 | 9 763 | 6 026 | 3 414 | 2 001 | 39,44 | 36,16 | 38,28 | 41,39 |
F1** | 478 710 | 449 927 | 2 595 | 2 502 | 11 662 | 11 037 | 3 394 | 3 309 | 6,01 | 3,57 | 5,36 | 2,51 |
F2** | 337 514 | 349 368 | 1 811 | 1 932 | 8 434 | 8 689 | 2 125 | 2 371 | -3,51 | -6,70 | -3,03 | -11,58 |
F3** | 132 208 | 97 507 | 1 119 | 861 | 3 750 | 2 810 | 1 248 | 896 | 26,25 | 23,05 | 25,07 | 28,19 |
F4** | 240 067 | 223 478 | 1 419 | 1 467 | 6 143 | 5 905 | 2 106 | 1 939 | 6,91 | -3,43 | 3,88 | 7,93 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 40 131 | 313 | 252 | 1 386 | 1 042 | 486 | 342 | 27,21 | 19,44 | 24,83 | 29,54 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 15 749 | 101 | 100 | 443 | 410 | 155 | 135 | 10,52 | 0,95 | 7,47 | 13,04 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 4064 | 31 | 25 | 139 | 105 | 49 | 35 | 26,30 | 19,01 | 24,12 | 28,92 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 6792 | 38 | 43 | 167 | 176 | 59 | 58 | -2,10 | -12,48 | -5,56 | 1,29 |
Всего смертность, абс. | 12 166 | 10 856 | 69 | 68 | 306 | 282 | 108 | 93 | 10,77 | 1,76 | 7,89 | 13,78 |
на 100 тыс. населения | 8,29 | 7,46 | 6,92 | 6,30 | 7,84 | 7,16 | 11,13 | 9,49 | 9,97 | 8,91 | 8,60 | 14,77 |
Примечание. * - сценарий 1 (текущая практика): охват ПВТ - 4,12%, УВО - 72,9%; ** - стадии фиброза печени. Здесь и в табл. 3а - 7а: РФ - Российская Федерация; КО - Калининградская область, РТ - Республика Татарстан; РС (Я) - Республика Саха (Якутия).
Таблица 3а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при увеличении охвата целевой группы противовирусным лечением до 10% без перехода на использование препаратов прямого противовирусного действия с 2021 г. (сценарий 2) *
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения по регионам |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 1 361 104 | 9 524 | 8 192 | 41 580 | 34 617 | 12 929 | 10 603 | 18,48 | 13,99 | 16,75 | 18,00 |
F0** | 408 362 | 236 369 | 2166 | 1322 | 9763 | 5760 | 3414 | 1913 | 42,12 | 38,98 | 41,00 | 43,97 |
F1** | 478 710 | 430 047 | 2595 | 2392 | 11 662 | 10 549 | 3394 | 3163 | 10,17 | 7,83 | 9,55 | 6,82 |
F2** | 337 514 | 333 932 | 1811 | 1847 | 8434 | 8305 | 2125 | 2267 | 1,06 | -1,98 | 1,53 | -6,65 |
F3** | 132 208 | 93 199 | 1119 | 823 | 3750 | 2685 | 1248 | 856 | 29,51 | 26,45 | 28,38 | 31,37 |
F4** | 240 067 | 213 604 | 1419 | 1403 | 6143 | 5644 | 2106 | 1854 | 11,02 | 1,14 | 8,12 | 11,99 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 38 783 | 313 | 244 | 1386 | 1006 | 486 | 331 | 29,66 | 22,18 | 27,38 | 31,96 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 15 169 | 101 | 96 | 443 | 395 | 155 | 130 | 13,81 | 4,63 | 10,90 | 16,28 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 3936 | 31 | 25 | 139 | 102 | 49 | 33 | 28,62 | 21,60 | 26,53 | 31,21 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 6553 | 38 | 41 | 167 | 170 | 59 | 56 | 1,49 | -8,47 | -1,82 | 4,82 |
Всего смертность, абс. | 12 166 | 10 489 | 69 | 66 | 306 | 272 | 108 | 89 | 13,79 | 5,12 | 11,03 | 16,75 |
Показатель на 100 тыс. населения | 8,29 | 7,21 | 6,92 | 6,09 | 7,84 | 6,92 | 11,13 | 9,16 | 13,01 | 12,03 | 11,72 | 17,70 |
Примечание. * - сценарий 2: охват ПВТ 2019-2021 гг. - 4,12% , с 2022 по 2030 г. - 10%, УВО - 72%; ** - стадии фиброза печени.
Таблица 4а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при увеличении охвата целевой группы противовирусным лечением до 40% к 2030 г. и переходе на 100% использование препаратов прямого противовирусного действия с 2022 г. (сценарий 3) *
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 911 354 | 9 524 | 5444 | 41 580 | 23 001 | 12 929 | 7047 | 45,41 | 42,85 | 44,68 | 45,50 |
F0** | 408 362 | 156 032 | 2166 | 873 | 9763 | 3802 | 3414 | 1263 | 61,79 | 59,72 | 61,05 | 63,02 |
F1** | 478 710 | 283 884 | 2595 | 1579 | 11 662 | 6964 | 3394 | 2088 | 40,70 | 39,16 | 40,29 | 38,49 |
F2** | 337 514 | 220 436 | 1811 | 1219 | 8434 | 5482 | 2125 | 1496 | 34,69 | 32,68 | 35,00 | 29,60 |
F3** | 132 208 | 61 523 | 1119 | 543 | 3750 | 1773 | 1248 | 565 | 53,47 | 51,45 | 52,72 | 54,69 |
F4** | 240 067 | 141 005 | 1419 | 926 | 6143 | 3726 | 2106 | 1224 | 41,26 | 34,74 | 39,35 | 41,91 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 29 440 | 313 | 184 | 1386 | 761 | 486 | 249 | 46,61 | 41,24 | 45,05 | 48,69 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 11 080 | 101 | 70 | 443 | 288 | 155 | 95 | 37,05 | 30,65 | 35,09 | 39,17 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 3066 | 31 | 19 | 139 | 79 | 49 | 26 | 44,40 | 39,24 | 42,96 | 46,80 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 4888 | 38 | 31 | 167 | 127 | 59 | 42 | 26,53 | 19,46 | 24,27 | 29,42 |
Всего смертность: абс. на 100 тыс. населения | 12 166 8,29 | 7953 5,47 | 69 6,92 | 50 4,59 | 306 7,84 | 206 5,23 | 108 11,13 | 67 6,90 | 34,63 34,04 | 28,40 33,62 | 32,74 33,26 | 37,28 38,00 |
Примечание. * - сценарий 3: охват ПВТ 2022 г. - 20%, 2023 г. - 30%, с 2024 по 2030 г. - 40%; УВО - 97%; ** - стадии фиброза печени.
Таблица 5а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при увеличении охвата целевой группы противовирусным лечением до 60% к 2030 г. и переходе на 100% использование препаратов прямого противовирусного действия с 2022 г. (сценарий 4) *
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 628 062 | 9524 | 3752 | 41 580 | 15 852 | 12 929 | 4 859 | 62,38 | 60,61 | 61,88 | 62,42 |
F0** | 408 362 | 106 571 | 2166 | 596 | 9763 | 2597 | 3414 | 862 | 73,90 | 72,49 | 73,40 | 74,74 |
F1** | 478 710 | 193 895 | 2595 | 1078 | 11 662 | 4756 | 3394 | 1426 | 59,50 | 58,44 | 59,22 | 57,99 |
F2** | 337 514 | 150 559 | 1811 | 833 | 8434 | 3744 | 2125 | 1022 | 55,39 | 54,02 | 55,60 | 51,92 |
F3** | 132 208 | 42 020 | 1119 | 371 | 3750 | 1211 | 1248 | 386 | 68,22 | 66,84 | 67,71 | 69,06 |
F4** | 240 067 | 96 307 | 1419 | 632 | 6143 | 2545 | 2106 | 836 | 59,88 | 55,43 | 58,58 | 60,32 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 23 729 | 313 | 148 | 1386 | 612 | 486 | 200 | 56,96 | 52,89 | 55,85 | 58,92 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 8575 | 101 | 54 | 443 | 222 | 155 | 73 | 51,28 | 46,60 | 49,91 | 53,18 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 2535 | 31 | 16 | 139 | 65 | 49 | 21 | 54,02 | 50,00 | 52,98 | 56,31 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 3870 | 38 | 24 | 167 | 100 | 59 | 33 | 41,83 | 36,54 | 40,22 | 44,46 |
Всего смертность: абс. | 12 166 | 6405 | 69 | 40 | 306 | 165 | 108 | 54 | 47,36 | 42,63 | 46,00 | 49,82 |
на 100 тыс. населения | 8,29 | 4,40 | 6,92 | 3,68 | 7,84 | 4,20 | 11,13 | 5,52 | 46,89 | 46,81 | 46,42 | 50,39 |
Примечание. * - сценарий 4: охват ПВТ 2022 г. - 30%, 2023 г. - 40%, с 2024 по 2030 г. - 60%, УВО - 97%; ** - стадии фиброза печени.
Таблица 6а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при увеличении охвата целевой группы противовирусным лечением до 80% к 2030 г. и переходе на 100% использование препаратов прямого противовирусного действия с 2022 г. (сценарий 5) *
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 343 528 | 9 524 | 2 052 | 41 580 | 8 670 | 12 929 | 2 659 | 79,42 | 78,45 | 79,15 | 79,43 |
F0** | 408 362 | 57 110 | 2166 | 319 | 9763 | 1392 | 3414 | 462 | 86,01 | 85,26 | 85,75 | 86,46 |
F1** | 478 710 | 103 905 | 2595 | 578 | 11 662 | 2549 | 3394 | 764 | 78,29 | 77,73 | 78,15 | 77,49 |
F2** | 337 514 | 80 683 | 1811 | 446 | 8434 | 2007 | 2125 | 548 | 76,10 | 75,36 | 76,21 | 74,23 |
F3** | 132 208 | 22 518 | 1119 | 199 | 3750 | 649 | 1248 | 207 | 82,97 | 82,23 | 82,70 | 83,42 |
F4** | 240 067 | 51 610 | 1419 | 339 | 6143 | 1364 | 2106 | 448 | 78,50 | 76,11 | 77,80 | 78,74 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 17 235 | 313 | 106 | 1386 | 442 | 486 | 143 | 68,74 | 66,07 | 68,12 | 70,55 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 5835 | 101 | 36 | 443 | 150 | 155 | 49 | 66,85 | 63,98 | 66,10 | 68,52 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 1909 | 31 | 12 | 139 | 49 | 49 | 16 | 65,38 | 62,63 | 64,79 | 67,53 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 2723 | 38 | 17 | 167 | 70 | 59 | 23 | 59,06 | 55,70 | 58,15 | 61,40 |
Всего смертность: абс. показатели | 12 166 | 4 632 | 69 | 29 | 306 | 119 | 108 | 39 | 61,92 | 58,84 | 61,16 | 64,17 |
на 100 тыс. населения | 8,29 | 3,18 | 6,92 | 2,64 | 7,84 | 3,02 | 11,13 | 3,94 | 61,58 | 61,83 | 61,46 | 64,58 |
Примечание. * - сценарий 5: охват ПВТ 2022 г. - 60%, 2023 г. - 70%, с 2024 по 2030 г. - 80%, УВО - 97%; ** - стадии фиброза печени.
Таблица 7а. Социально-экономическое бремя хронического гепатита С (ХГС) к 2030 г. при увеличении охвата больных ХГС противовирусной терапией до 80% с 2022 г. и переходе на 100% использование препаратов прямого противовирусного действия с 2022г. (сценарий 6)*
Эпидемиологические показатели | Регион | Процент отклонения |
РФ | КО | РТ | РС (Я) |
2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | 2019 г. | 2030 г. | РФ | КО | РТ | РС (Я) |
Кумулятивное число случаев ХГС | 1 669 597 | 342 629 | 9524 | 2019 | 41 580 | 8 647 | 12 929 | 2 651 | 79,48 | 78,80 | 79,20 | 79,49 |
F0** | 408 362 | 57 110 | 2166 | 319 | 9763 | 1392 | 3414 | 462 | 86,01 | 85,26 | 85,75 | 86,46 |
F1** | 478 710 | 103 905 | 2595 | 578 | 11 662 | 2549 | 3394 | 764 | 78,29 | 77,73 | 78,15 | 77,49 |
F2** | 337 514 | 80 683 | 1811 | 446 | 8434 | 2007 | 2125 | 548 | 76,10 | 75,36 | 76,21 | 74,23 |
F3** | 132 208 | 22 518 | 1119 | 199 | 3750 | 649 | 1248 | 207 | 82,97 | 82,23 | 82,70 | 83,42 |
F4** | 240 067 | 51 610 | 1419 | 339 | 6143 | 1364 | 2106 | 448 | 78,50 | 76,11 | 77,80 | 78,74 |
Кумулятивное число случаев ЦП | 55 136 | 16 667 | 313 | 103 | 1386 | 427 | 486 | 138 | 69,77 | 67,19 | 69,18 | 71,57 |
Кумулятивное число случаев ГЦК | 17 600 | 5665 | 101 | 35 | 443 | 146 | 155 | 47 | 67,81 | 65,01 | 67,10 | 69,48 |
Число смертей по причине ЦП | 5514 | 1840 | 31 | 11 | 139 | 47 | 49 | 15 | 66,63 | 63,99 | 66,08 | 68,78 |
Число смертей по причине ГЦК | 6653 | 2631 | 38 | 16 | 167 | 68 | 59 | 22 | 60,45 | 57,19 | 59,58 | 62,77 |
Всего смертность: абс. | 12 166 | 4471 | 69 | 28 | 306 | 115 | 108 | 37 | 63,25 | 60,26 | 62,53 | 65,48 |
на 100 тыс. населения | 8,29 | 3,07 | 6,92 | 2,55 | 7,84 | 2,91 | 11,13 | 3,80 | 62,92 | 63,16 | 62,82 | 65,88 |
Примечание. * - сценарий 6: охват ПВТ с2022 г. - 80%, УВО - 97%; ** - стадии фиброза печени.