Воздействие возбудителей инфекционных и паразитарных болезней на развитие культуры и обшества
РезюмеНа протяжении веков эпидемии служили важнейшим фактором социальных потрясений. Распространение инфекционных и паразитарных болезней часто влияло на исход войн и гибель цивилизаций. Дается обзор наиболее ярких примеров исторической роли эпидемий инфекционных болезней для развития человеческого общества.
Ключевые слова:инфекции, паразитарные болезни, социальное значение, войны, развитие общества, цивилизация
Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2018. Т. 7, № 4. С. 73-79. doi: 10.24411/2305-3496-2018-14011.
Общество человека, как утверждают представители гуманитарных наук, живет и развивается на основе законов, присущих только человечеству. Эти законы, по утверждению гуманитариев, в корне отличны от законов биологии ввиду особой социальной составляющей жизни и деятельности Homo sapiens. Выделение исключительности человека даже среди приверженцев теории эволюции начинается с ее основателей. Ч. Дарвин никогда не ставил под сомнение уникальность человека. Второй же автор теории естественного отбора, А.Р. Уоллес, вообще не решался применить ее к человеку. "Переходя теперь к изучению человеческой души, мы встречаем сильные затруднения в попытках объяснить развитие специальных способностей накоплением полезных отклонений", - писал он [1].
После работ Римского клуба появилась тенденция противопоставлять "Человека" и "Природу" и представлять человеческую деятельность как что-то, безусловно, враждебное биоте. Такой подход, разумеется, не оправдан: структурность человеческой популяции меньше, чем структурность "Природы" в целом. Поэтому "Человек" есть не управляющий, а управляемый фактор эволюции [2]. При этом социальные факторы в медицине, физиологии и психологии следует рассматривать как дальнейшее развитие, а не как отрицание биологических факторов. Говоря словами П. Терьяра де Шардена: "Социальный феномен - кульминация, а не ослабление биологического феномена... Наряду с индивидуальными реальностями и кроме них имеются коллективные реальности, не сводимые к индивиду и по-своему столь же реальные" [3].
Прослеживая аналогии в поведении различных видов позвоночных и человека, известный этолог, лауреат Нобелевской премии К. Лоренц [4] утверждал, что "есть веские основания считать, что внутривидовая агрессия - это наиболее серьезная опасность, грозящая человечеству". Человеческая история ХХ - начала XXI в. являет множество примеров внутривидовой борьбы, включая вспышку различных проявлений терроризма, наблюдаемых в последние десятилетия.
Соглашаясь с разнообразием проявлений внутривидовой борьбы, следует отметить, что функция сохранения вида гораздо яснее проявляется при межвидовой конкуренции. Взаимное влияние хищника и жертвы дает многочисленные примеры того, как отбор заставляет приспосабливаться их к особенностям друг друга. Не менее разнообразно физиологическое противодействие человека всевозможным видам патогенных организмов.
К сожалению, даже сейчас, по мнению гуманитариев и, что удивительно, многих медиков и биологов, мы вправе изучать влияние среды и патогенов на человечество только в очень узком диапазоне воздействия на здоровье индивидуумов. Влияние среды обитания во всех ее аспектах, включая биологическую составляющую, на направленность социальных процессов, которые принято считать исключительно проявлением ментальности, обсуждать нельзя, даже кощунственно. Еще недавно отечественный эпидемиолог И.И. Елкин [5] безапелляционно утверждал, что "паразиты являются факторами среды, оказывающими на организм хозяина нерегулярное, случайное воздействие, вследствие чего они не могут влиять на общие пути и направления его развития". Однако так ли бесспорна подобная позиция? Может быть, прав Г. Лихтенберг, считавший, что "общепризнанное мнение и то, что каждый считает делом, давно решенным, чаще всего заслуживает исследования" [6].
Массовые инфекционные и паразитарные болезни, склонные к эпидемическому распространению, оказывали и продолжают оказывать выраженное влияние на социальные и экономические условия жизни стран и народов. Особенно сильно воздействие паразитов проявляется в моменты социальных и военных конфликтов. Вся история войн подтверждает, что их непременными спутниками были эпидемии инфекционных болезней. Нетрудно предположить, что в прошлом, когда средства профилактики и причины эпидемий были неизвестны, влияние патогенов и вызываемых ими болезней было существенно более выражено. Потери от инфекций во много раз превышали и превышают потери в живой силе от самих военных действий [7]. Эта закономерность регулярно проявлялась в прошлом, не меняется и в современной действительности (табл. 1).
&hide_Cookie=yes)
Часто во время военных конфликтов эпидемии принимали такие грандиозные масштабы, что враждующие страны были вынуждены прекращать военные действия из-за того, что не оставалось достаточной численности живой силы, способной продолжать войну. В литературе имеется образная гипербола, постулирующая, что "инфекции решили судьбу большего числа военных кампаний, чем Цезарь, Ганнибал, Наполеон и все генералы. Очень часто побежденные проклинали эпидемии за поражение в тот момент, когда их победившие противники славили своих военачальников за выигранную битву" [9].
Одно из самых ранних описаний эпидемии бубонной чумы, решившей исход войны между израильтянами и филистимлянами (палестинцами), приведено в Первой книге царств Библии. Это описание опустошительной эпидемии чумы, возникшей в 1320 г. до н.э., не первое, встречающееся в литературе. Более раннее отображение чумной эпидемии можно обнаружить в эпосе о Гильгамеше (XXVIII в. до н.э.). Однако в Библии описана первая известная эпидемия, повлиявшая на исход военных действий, и впервые приведено соотношение потерь убитых - "около 4000" и умерших от эпидемии - 50 070 человек.
Эпидемии решили исход многих других кампаний. Приведем только самые красноречивые примеры этой печальной закономерности. Геродот в VIII книге своей Истории повествует о спасении Греции от "полчищ" Ксеркса численностью 800 тыс. человек. В связи с нехваткой провианта и эпидемией (чумы или дизентерии) армия персов потеряла более 300 тыс. воинов и была вынуждена спешно эвакуироваться в Азию. В Пелопонесской войне эпидемия малярии, вспыхнувшая в Афинах в 430 г. до н.э., практически решила исход борьбы между Афинами и Спартой [10]. За 3 года эпидемия унесла треть афинского войска и огромное число мирных жителей. Афиняне, отчаявшись и настрадавшись от бедствий эпидемии и войны, сместили своего предводителя Перикла, что впоследствии привело к поражению в войне. Победу Мариусу в гражданской войне в Риме в 88 г. до н.э. также принесла эпидемия, унесшая 17 тыс. солдат в армии Октавиана. В середине VI в. н.э. 60-тысячная армия абиссинцев была вынуждена снять осаду Мекки из-за эпидемии тяжелой формы оспы или, как считают некоторые авторы, сочетанной эпидемии эризепилоида и генерализованной стафилококковой инфекции [11, 12].
Первое описание эпидемии на Руси относится к 1060 г. Эпидемия была связана с военными действиями русских войск против кочевников-торков, населявших причерноморские степи. В Лаврентьевской летописи указано: "В сем же лете Изяслав, и Святослав, и Всеволод, и Всеслав, совокупивше вои бесчисленны, поидоша на коних и в лодьях-на Торки. Се слышавше Торки, убояшася, побегоша- и поморша бегаюче- ови от зимы, друзи же гладом, ини же мором" [13].
Бесспорно эпидемии, а не военное искусство сарацин поворачивали назад войска крестоносцев во время крестовых походов. Во время первого крестового похода в 1098 г. 300 тыс. крестоносцев осадили Антиохию. В течение 9-месячной блокады голод и болезни вызвали такие потери среди осаждавших, "что некому было хоронить умерших". За это время кавалерия крестоносцев была полностью выведена из строя, так как из 7000 лошадей погибли 5000. Во время взятия Иерусалима в 1099 г. в живых оставались только 60 тыс. из первоначальных 300 тыс. крестоносцев, но уже к 1011 г. их число сократилось до 20 тыс. Примерно та же участь постигла второй крестовый поход, когда из полумиллиона человек в Европу вернулись единицы. Войска третьего крестового похода в 1190 г. заблудились в пустыне, где голод, чума и массовое дезертирство быстро сократили численность армии со 100 тыс. до 5000 человек. Войска четвертого крестового похода были остановлены эпидемией бубонной чумы и вообще не достигли Иерусалима [8].
Малярия уничтожила армию Фредерика Барбароссы при попытке завоевания Рима в 1167 г. Высокая смертность и ужас перед эпидемией заставили армию германцев сжечь палатки и отступить от стен Рима на север в тот момент, когда защитники города уже прекратили сопротивление и готовы были сдаться [14].
В 1396 г. татары осадили Москву, но через 2 нед бросили осаду из-за эпидемии и эпизоотии. На это указывает Никоновская летопись: "Тое же осени бывшу царю Темир Аксаку на Ординских местах. прииде на него гнев божий. мор силен на люди и на скоты" [15].
Колонизация Америки, сопровождавшаяся военными операциями конкистадоров, в свою очередь вызвала опустошительные эпидемии среди индейцев. В.О. Губерт в своей книге "Оспа и оспопрививание", изданной в конце XIX в., писал, что оспа, завезенная конкистадорами, вызвала опустошения среди индейцев "гораздо большие, чем это в силах были сделать меч, огнестрельное оружие и водка бледнолицых". Поэтому завоевание Америки небольшим числом испанцев можно объяснить только тем, что от эпидемии гибли преимущественно индейцы и их вожди погибли в числе первых. В умах индейцев это означало, что боги бледнолицых сильнее местных богов, и поэтому индейцы не сопротивлялись [11].
Тридцатилетняя война 1618-1648 гг. - это непрерывная цепь эпидемий разной природы. Только в одном эпизоде в битве за Нюрнберг в 1632 г. обе противоборствующие армии потеряли 18 тыс. солдат от дизентерии и цинги и без боя отошли от города в надежде спастись от эпидемии [7].
В марте 1769 г. началась очередная война России и Турции, и русская армия вступила в Молдавию. Война шла для русских довольно успешно до появления среди русских войск чумы (источником инфекции послужили либо пленные турки, либо военная добыча). Чума замедлила ход наступательных операций русской армии и ускорила заключение мира с Турцией [16].
В 1801 г. армия Наполеона потерпела поражение от желтой лихорадки, когда пыталась подавить негритянский мятеж на о. Гаити. Из 25 тыс. французских войск 22 тыс. погибли от эпидемии этой инфекции, а оставшиеся 3000 были эвакуированы.
ХХ в. не стал исключением. Наибольший след в человеческой памяти оставила "испанка" - пандемия тяжелейшего гриппа, разразившаяся в 1918-1920 гг. По разным оценкам, эта пандемия унесла от 20 до 50 млн жизней [17]. Гибель американцев от "испанки" привела к 10-летнему снижению средней продолжительности жизни граждан США. Вероятно, недалеко от истины высказывание генерала немецкой армии Э. Людендорфа, что "не войска, а вирус испанки закончил Первую мировую войну". Число жертв за несколько месяцев гриппозной эпидемии превзошло число убитых за 4 года войны, несмотря на массовую гибель военнослужащих от применения химического оружия [15].
За время американской войны во Вьетнаме в 19601970-е гг. потери американских войск от лекарственноустойчивой малярии значительно превысили потери ранеными и убитыми. Резко увеличился в эти годы и завоз малярии демобилизованными американскими солдатами в США, где возникли локальные вспышки. Аналогичные вспышки наблюдались в США ранее в результате войны в Корее.
По данным главного эпидемиолога МО СССР генерала В. Перепелкина, на 1 случай ранения в советских войсках в Афганистане (1981-1989 гг.) приходилось до 12 случаев заболеваний, преимущественно тяжелыми инфекциями: вирусный гепатит, брюшной тиф и острые кишечные инфекции. С 25 декабря 1979 г. по 15 февраля 1989 г. военную службу в Афганистане прошли 620 тыс. человек. За это время безвозвратные потери (погибли, умерли от ран и болезней) составили 14 453 военнослужащих, а санитарные потери - 469 686 человек. Число раненых, контуженных, травмированных составило 53 753 (11,4%) человека, а заболевших - 415 932 (свыше 88%). Из них только вирусным гепатитом переболели 115 308 военнослужащих, брюшным тифом - 31 080, другими инфекционными болезнями - 140 665 человек [18].
Приведенные в этом разделе некоторые примеры из истории войн и эпидемий еще раз подтвердил устойчивое превышение во время военных конфликтов потерь в живой силе от инфекций, а не от самих военных действий. Эта печальная закономерность сохранялась на протяжении ХХ в., несмотря на наличие современных вакцин и антибиотиков. В некоторых военных кампаниях безвозвратные потери от заболеваний среди военнослужащих на порядок и более превосходили число убитых в сражениях. Сводка Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) подводит печальный итог второй половины ХХ столетия. С 1945 по 1993 г. в мире в различных военных конфликтах погибли 23 млн военнослужащих и гражданских лиц. За этот же период 150 млн человек умерли от малярии, туберкулеза и СПИДа [19]. Завершая краткий обзор роли инфекций в исходе войн, приведем высказывание известного английского врача-тропиколога Х. Гарольда Скотта: "Злейший враг солдат и главнейшее препятствие на пути к успеху любой кампании во все времена - болезни, а не пули".
Эпидемии не только решали исход военных кампаний, на протяжении всех лет существования человеческой истории массовое распространение инфекционных и паразитарных болезней существенно влияло на ход развития цивилизаций и общую эволюцию общественно-экономических формаций (табл. 2).
&hide_Cookie=yes)
Появление в I в. н.э. тропической малярии в Северном Средиземноморье привело к запустению поселений в южной части Апеннинского полуострова, которые до этого успешно развивались на протяжении почти 1000 лет. Из-за малярии эти районы Италии оставались покинутыми и заброшенными до начала ХХ в. Именно тропическая малярия с момента проникновения на европейский континент в начале новой эры стала причиной быстрого упадка греческой цивилизации [10, 20].
По мнению О.П. Щепина и В.В. Ермакова [21], чума Юстиниана в VI в. н.э. была основной причиной упадка Римской империи. В этот период в странах Средиземноморья вымирали целые города, а население Восточной Римской империи сократилось наполовину.
Оспа, занесенная конкистадорами в Америку, привела к гибели империи инков, когда от эпидемии этой болезни только в 1520 г. погибли более 3 млн индейцев. В дальнейшем численность местного населения в завоеванной Америке продолжала сокращаться. За первые 50 лет, прошедших после высадки Кортеса, население Центральной Мексики сократилось в 10 раз, а за последующие 50 лет - еще вдвое. В Перу за 120 лет население сократилось на 90%. Этому способствовала волна эпидемий. Сначала оспа, затем через 10-15 лет корь. В 1546 г. на территории империи инков разразилась эпидемия, вероятно, сыпного тифа, а в 1558-1559 гг. - эпидемия гриппа. Эти эпидемии полностью дезорганизовали управление империей и привели к ее упадку [22].
В XVII в. при завоевании Сибири у русских войск был грозных союзник - оспа. По описанию П.А. Словцова в "Историческом обозрении Сибири", изданном в 1838 г.: "Одно из последствий русского завладения Сибирью... было внесение оспы в среду орд, которые не только по своему неведению, но и по образу жития должны были испытать всю жестокость заразы". Туземное население Сибири, объятое ужасом, пыталось бежать от оспы, бросая свои юрты и больных. В 1630 г. Нарымский край был опустошен оспой, а городок Нарым вымер почти весь. В 1631 г. оспа была занесена в Туруханский край, где свирепствовала "среди остяков и самоедов". От оспы вымирали целые селения. Как указывал П.А. Словцов: "по изустным сказкам. [оспа уносила] инде 1/3, инде 1/2, инде 3/4 населения". В 1691 г. во время самой опустошительной эпидемии от оспы погибло все племя некагиров [11, 13].
Уникальная особенность Индии - множество брошенных ранее процветающих городов, руины которых сейчас обнаружены в джунглях. По нашему мнению, вероятной причиной этих социальных катастроф могли послужить эпидемии. Выше приведены данные о катастрофических последствиях эпидемий оспы. Ранние описания чумных эпидемий также дают наглядное представление о масштабах бедствий, вызывавшихся этой болезнью. Бесспорно, эпидемия чумы описана в 125 г. до н.э. в Восточной Африке, которая унесла не меньше миллиона жизней. В VI веке н.э. уже упоминавшаяся чума Юстиниана свирепствовала в странах Средиземноморья, когда вымирали целые города, а население Восточной Римской империи сократилось наполовину. В середине XIV в. н.э. чума под названием "черной смерти" сократила население Европы почти на четверть, и потребовалось более столетия, чтобы восполнить эту убыль населения [16].
В XVIII в. дизентерия почти на год продлила существование Французской революции и Парижской коммуны, когда в 1792 г. прусская и австрийская армии потеряли 12 тыс. человек от этой кишечной инфекции из 42 тыс. и были вынуждены в панике отступить за Рейн [7].
Большое число эпидемий было отмечено в мире в начале нашей эры. Это время совпало с распространением новых религий в ряде стран. Быстрое распространение христианства в Риме и буддизма в Китае в I в. н.э. можно объяснить гуманностью этих религий и направленностью их на помощь страждущим. В условиях высокой эпидемичности обеих территорий в I в. н.э. это позволило быстро завоевать последователей. Простая помощь больным - обеспечение водой и пищей в период немощности - резко сокращала летальность. Выздоровевшие становились последователями и распространителями новых религий - христианства и буддизма соответственно. Позже, когда интенсивность эпидемий несколько снизилась, наметился ренессанс старых религий. В Риме произошел временный возврат к язычеству, а в Китае - к конфуцианству [22].
Другим примером массового изменения поведения населения может служить эпидемия сифилиса, охватившая в конце XV в. н.э. страны Западной Европы. Прямой причиной этой эпидемии стало открытие и колонизация Америки. В результате Европа получила опустошительную эпидемию сифилиса, занесенного на континент матросами Колумба и конкистадорами. Эпидемия началась в Испании и распространилась на Италию, Францию и другие страны. Художественное описание периода, предшествовавшего эпидемии, ярко изложено Боккаччо в "Декамероне". В этом литературном произведении описывается ситуация, когда группа людей, спасаясь от эпидемии сифилиса, заперлась в замке, где коротала время, рассказывая друг другу занимательные и поучительные истории.
Страх перед сифилисом был так велик, что это привело к резкому изменению поведения и норм морали. На место терпимого отношения к свободным половым контактам эпохи Возрождения пришли строго контролируемые церковью пуританские законы. Этот социальный опыт европейской цивилизации по изменению полового поведения населения стали часто вспоминать в последние годы в связи с пандемией ВИЧ-инфекции и эпидемией СПИДа.
Огромные территории на протяжении веков оставались незаселенными из-за высокого риска заболеваний. Население избегало селиться на этих территориях. В VI в. до н.э. в Китае люди заселили и освоили долину реки Желтой. В отличие от долины реки Желтой освоение более южной долины реки Янцзы происходило в более поздний период. Несмотря на более теплый и влажный климат, предполагавший более благоприятные условия для земледелия, более позднее освоение предполагает наличие каких-то неклиматических препятствий. Такими препятствиями были болезни. На это указывает основатель историографии Китая историк Су Ма Чьен (145-87 гг. до н.э.). Он писал: "К югу от Янцзы земли плодородны и климат влажный, но молодые мужчины умирают рано". Этот историк отмечал, что земли юга давали обильные урожаи, но население тех земель было редким. Одной из важных причин высокой смертности была малярия, как в далеком прошлом, так и в настоящее время распространенная на юге Китая. Второй инфекцией, препятствовавшей освоению, вероятно, была лихорадка денге. Свою роль сыграл и шистосомоз. Поэтому освоение более благоприятной для ведения сельского хозяйства долины реки Янцзы произошло только в III в. н.э., т.е. на 700 лет позже, чем более северной долины реки Желтой [9].
Болезни препятствовали использованию плодородных земель и в ХХ в. До 1970-х гг. на Африканском континенте из 7,8 млрд га потенциальных сельскохозяйственных угодий не использовались 4,4 млрд га из-за распространенности малярии, шистосомозов, онхоцеркоза (речной слепоты) и трипаносомоза (сонной болезни). Только из-за сонной болезни в Африке до последних лет была исключена из сельскохозяйственного производства территория, по площади равная территории США.
Другой причиной эпидемий неизвестных болезней служил массовый контакт людей с новыми ландшафтами. Множество эпидемий было связано с проектами освоения необжитых территорий, строительством каналов, транспортных магистралей и т.п. Эпидемии желтой лихорадки и малярии сопровождали сооружение Панамского канала в начале ХХ в. Практически полностью вымерли от эспундии (американского кожнослизистого лейшманиоза) первые группы строителей Трансамазонской автострады, осуществлявшие расчистку джунглей в Бразилии во второй половине ХХ в. Сооружение больших водохранилищ в связи со строительством гидроэлектростанций в России привело к активизации передачи дифиллоботриоза и многократному увеличению числа больных. Эпидемии малярии возникли после сооружения гидростанций на Амазонке, а эпидемии шистосомоза - после возведения Ассуанской плотины в Египте и плотины Диана в Сенегале. Ирригационные проекты в провинции Чукурова (Турция) и "зеленая революция" в Индии привели к возврату малярии в ранее оздоровленные районы. Эпидемиями кожного лейшманиоза сопровождалось освоение и орошение пустынь в Узбекистане и Казахстане в 1960-1980-е гг. [20].
Постоянное драматическое вмешательство инфекционных и паразитарных болезней в развитие цивилизации отмечалось на протяжении всей человеческой истории. Негативное воздействие патогенов стимулировало разработку ответных мер профилактики. Работа в этом направлении началась задолго до того момента, когда люди поняли причину многих болезней. Эта была история множества проб и ошибок в поисках эмпирических знаний, помогавших противостоять эпидемической опасности и сохранению человечества.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии потенциального конфликта интересов.
Литература
1. Уоллес А.Р. Естественный отбор. СПб., 1878. 487 с.
2. Переслегин С. Того, что достаточно для Геродота, мало для Герострата // Сумма технологий / С. Лем. М. : АСЕ ; СПб. : Terra Fantastica, 2002. С. 643-668.
3. Терьяр де Шарден П. Феномен человека. М. : Устойчивый мир, 1987. 240 с.
4. Лоренц К. Агрессия (так называемое "зло"). СПб. : Амфора, 2001. 349 с.
5. Елкин И.И. (ред.). Общая и частная эпидемиология. М. : Медицина, 1973. Т. 1 и 2. 895 с.
6. Лихтенберг Г. Афоризмы. СПб., 1899. 433 с.
7. Сергиев В.П., Малышев Н.А., Дрынов И.Д. Инфекционные болезни и цивилизация: прошлое, настоящее, будущее. М. : П-Центр, 2000. 207 с.
8. Сергиев В.П., Пальцев М.А. Физиология паразитизма и проблема биологической безопасности. М. : Медицина, 2008. 144 с.
9. Zinsser Y. Rats, Lice and History. Boston : LittLe, Brown and Co, 1963. 301 p.
10. Сергиев В.П., Ежов М.Н. Малярия: от борьбы к элиминации в Европейском регионе ВОЗ (1999-2014 гг.) // Мед. паразитол. 2016. № 4. С. 3-7.
11. Сергиев В.П., Каганов Б.С. VarioLavera // Вопр. практ. педиатрии. 2017. № 1. С. 69-82.
12. Kraus F., Brugsch T. (eds). Инфекционные болезни. Петроград : Практическая медицина, 1914-1916. Т. 1 и 2. 1408 с.
13. Васильев К.Г., Сегал А.Е. История эпидемий в России. М. : Медгиз, 1960. 398 с.
14. Баранова А.М., Сергиев В.П. Эпидемические особенности малярии на территориях эндемичных стран СНГ // Мед. паразитол. 2016. № 4. С. 24-26.
15. Сергиев В.П., Филатов Н.Н. Инфекционные болезни на рубеже веков: осознание биологической угрозы. М. : Наука, 2006. 572 с.
16. Сергиев В.П., Каганов Б.С. Черная смерть. I. Чума в средневековой Европе // Инфекц. бол. 2017. № 2. С. 81-94.
17. KiLbourne E.D., Cerini C.P., Khan M.W., MitcheLL J.W. et aL. ImmunoLogicaL response to infLuenza virus is influenced by prior experience with associated viraL haemaggLutinin // J. ImmunoL. 1987. VoL. 138. P. 3010-3013.
18. Конышев И. Эпидемиологический прогноз // Московские новости. 1995. № 11.
19. Аннан Кофи А. Мы - народы: роль ООН в XXI в. М. : Информа-циология, 2000. 127 с.
20. Coluzzi M. The clay feet of the malaria giant and its African roots: hypotheses and inferences about origin, spread and control Plasmodium falciparum // Parassitologia. 1999. Vol. 41. P. 277283.
21. Щепин О.П., Ермаков В.В. Международный карантин. М. : Медицина, 1982. 320 с.
22. McNeill W.H. Plagues and peoples. Harmondsworth : Penguin Books, 1976. 330 p.
References
1. Wallace A.R. Natural selection. Saint Petersburg, 1878. 487 p. (in Russian)
2. Pereslegin S. What is enough for Herodotus is not enough for Herostratus. Sum of technologies / S. Lem. Moscow: ACE; Saint Petersburg: Terra Fantastica, 2002: 643-68. (in Russian)
3. Teryar de Chardin P. The phenomenon of man. Moscow: Ustoychivyy mir, 1987: 240 p. (in Russian)
4. Lorenz K. Aggression (the so-called "evil"). Saint Petersburg: Amphora, 2001: 349 p. (in Russian)
5. Elkin I.I. (Ed.) General and private epidemiology. Moscow: Medit-sina, 1973. Vol. 1 and 2: 895 p. (in Russian)
6. Lichtenberg G. Aphorisms. Saint Petersburg, 1899. 433 p. (in Russian)
7. Sergiev V.P., Malyshev N.A., Drynov I.D. Infectious diseases and civilization: past, present, future. Moscow: P-Tsentr, 2000: 207 p. (in Russian)
8. Sergiev V.P., Paltsev M.A. Physiology of parasitism and the problem of biological security. Moscow: Meditsina, 2008: 144 p. (in Russian)
9. Zinsser Y. Rats, lice and history. Boston: Little, Brown and Co, 1963: 301 p.
10. Sergiev V.P., Yezhov M.N. Malaria: from the struggle against elimination in the WHO European Region (1999-2014). Meditsinskaya para-zitologiya i parazitarnye bolezni [Medical Parasitology and Parasitic Diseases]. 2016; (4): 3-7. (in Russian)
11. Sergiev V.P., Kaganov B.S. Variolavera. Voprosy prakticheskoy pe-diatrii [Problems of Practical Pediatrics]. 2017; (1): 69-82. (in Russian)
12. Kraus F., Brugsch T. (eds). Infectious diseases. Petrograd: Prak-ticheskaya meditsina, 1914-1916. . Vol. 1 and 2: 1408 p. (in Russian)
13. Vasilyev K.G., Segal A.E. The history of epidemics in Russia Moscow: Medgiz, 1960: 398 р. (in Russian)
14. Baranova A.M., Sergiev V.P. Epidemic features of malaria in the territories of endemic countries of the CIS. Meditsinskaya parazitologiya i parazitarnye bolezni [Medical Parasitology and Parasitic Diseases]. 2016; (4): 24-6. (in Russian)
15. Sergiev V.P., Filatov N.N. Infectious diseases at the turn of the century: an awareness of the biological threat.Moscow: Naura, 2006. 572 р. (in Russian)
16. Sergiev V.P., Kaganov B.S. The Black Death. I. Plague in the medieval Europe. Infektsionnye bolezni [Infectious Diseases]. 2017; (2): 81-94. (in Russian)
17. Kilbourne E.D., Cerini C.P., Khan M.W., Mitchell J.W., et al. Immunological response to influenza virus is influenced by prior experience with associated viral haemagglutinin. J Immunol. 1987; 138: 3010-3.
18. Konyshev I. Epidemiological forecast. Moscow news. 1995; 11. (in Russian)
19. Annan Kofi A. We Are the Peoples: The Role of the United Nations in the 21st Century. Moscow: Informatsiologiya, 2000: 127 p. (in Russian)
20. Coluzzi M. The clay feet of the malaria giant and its African roots: hypotheses and inferences about origin, spread and control Plasmodium falciparum. Parassitologia. 1999; 41: 277-83.
21. Shchepin O.P., Ermakov V.V. International quarantine.Moscow: Meditsina, 1982: 320 p. (in Russian)
22. McNeill W.H. Plagues and peoples. Harmondsworth: Penguin Books, 1976. 330 p.